Интервью с Надеждой Коровиной Мы беседуем с педагогом сентябрьского мастер-класса, солисткой Берлинской оперы Надеждой Коровиной: Вы начинали учиться в Московской консерватории, а закончили Берлинскую высшую школу музыки. Если сравнить учебу в Москве и Берлине, какие Вы можете назвать плюсы и минусы? Москву я и сейчас воспринимаю как неуютный, тяжелый для жизни город. Тем более, когда только начинала там учиться, в конце 90-х годов, вечно озабоченные люди и дороговизна были для меня источником постоянного стресса. Хотя Берлин тоже огромный столичный город, но я чувствую себя в нем гораздо свободнее. Серьезным минусом мне кажется то, что в Московской консерватории в 90-х был довольно низкий уровень подготовки абитуриентов. В Германии, к примеру, даже для подготовки 15-летней девушки к поступлению на вокальное отделение городской музыкальной гимназии (аналог нашего музучилища) родители чаще всего специально приглашают опытного репетитора. А слабостью немецких высших учебных заведений я считаю небольшое количество экзаменов и зачетов, - в Московской консерватории проверяют знания студентов каждые полгода. В Берлинской высшей школе музыки после двух лет учебы мы сдавали в сессию лишь один зачет, без оценки. И еще один экзамен был в самом конце учебы, после 6 лет обучения. Но, мне кажется, если музыкант ошибся в выборе специальности или педагога, то отсутствие своевременного совета педагога может стать для него катастрофичным. Кроме того, на мой взгляд, студента расслабляет то, что экзамены можно сдавать не в строго установленные сроки. Я думаю, что порядок в учебном процессе должен быть более жестким. В то же время, демократичность отношений между преподавателями и студентов, множество культурных событий вне учебы мне кажется большим плюсом германского высшего образования. Но идеальной системой музыкального образования, наверное, было бы что-то среднее между немецкой и русской образовательными системами. На сайте Берлинской оперы представлена еще одна вокалистка с Вашей фамилией, и она тоже уроженка Курска, только зовут ее Татьяна. Наверное, эти совпадения не случайны? Татьяна Коровина - моя старшая сестра, которая всегда мне помогала и советом, и делом. Именно с ней я начала заниматься вообще вокалом. Сейчас она преподает вокал в Южной Корее. Как процесс обучения пению проходил лично у Вас? В пении главное практика, а не теория. Ведь невозможно теоретически описать сугубо индивидуальный для каждого процесс. Я, например, начиная с 6-7 лет со школьного хора, долго искала именно свой голос. И в школе, и в музучилище, в сборных ансамблях мы много пели, постоянно репетируя, читая с листа и т.д. Мне кажется, очень важно, пробуя петь самой и слушая других, вот так варится в общем котле. В школьном хоре за немного «темноватый» оттенок в голосе меня всегда ставили в альты, во вторые голоса. Это мне жутко не нравилось и однажды на репетиции, лет в 10, я решительно перешла туда, где пели сопрано. Затем, когда уже в церковном хоре я запела соло, пришлось перестраиваться на сольные партии. Вы ведь знаете, что в хоровом пении есть свои особенности. Пение в хоре приучает не выделяться в общем звучании, брать дыхание можно и в середине музыкальной фразы, что недопустимо в сольном пении. В 19 лет я начала учиться на вокальном отделении, но еще долгое время у меня было ощущение, что настоящий мой голос пока не раскрыт. И вдруг он во всю мощь зазвучал, будто прорвался сквозь преграду, в какой-то момент наших занятий с концертмейстером, профессором Семеном Семеновичем Скигиным над партией Элизабет из «Тангейзера». Так что для вокалиста поиск своего голоса – это долгий путь. Когда в 24 года я прошла 1 и 2 туры вагнеровского конкурса, то организаторы, поздравляя, мне сказали: «Победитель в конкурсе Вагнера обязан выходить на сцену с целой ролью. Но Вы чересчур молоды и пока не обладаете необходимым жизненным опытом для исполнения опер Вагнера. Кроме того, Вашему голосу еще нужно окончательно сформироваться». И я с этим согласна. Более того, думаю, мой голос до сих пор еще развивается и продолжает набирать силу. Уверена, что совершенствовать голос надо постоянно. Настоящий музыкант не должен останавливаться, считая, что его пение уже можно назвать высшим пилотажем. Что Вы можете посоветовать тем, что боится сорвать, потерять свой голос? При пении работают не только связки, но всё тело. Правильно говорят, что в человеке всё поёт. Само собой, нельзя петь слишком открытым звуком, нельзя орать, сажая горло. И очень важно аккуратно подбирать репертуар, тот, что подходит для исполнения именно твоему голосу. Иначе голос можно испортить. Тем более, слушатель всегда замечает, когда ты поешь не свой репертуар. Например, Мирела Френи пела только Пуччини, но пела замечательно и ее голос всегда звучал гениально. Какие у Вас впечатления от работы с ташкентцами? Самые хорошие. Во-первых, музыканты в Ансамбле Omnibus - отличные профессионалы, это стало ясно, как только мы приступили к работе. Все ребята открыты сотрудничеству и с ними приятно работать, это очень важно. Во-вторых, мне понравились студенты на моем мастер-классе, восприимчивые и поющие уже на высоком уровне. Мало того, поющие и на хорошем немецком языке. Хочу еще также особо отметить, что их педагоги – все молодцы! - сумели подобрать для показа возможностей их питомцев совершенно правильный репертуар. В общем, мне показалось, что мы с ташкентскими музыкантами – одной крови.
Беседовала М. Стальбовская
7 сентября 2012 г. Ташкент |