sex mother daughter

Lunch Break Julia Reaves Sexy Lesbian Feet Worship Drunk Huge Toy Fuck Doggystyle Alice Bell In Model House Beat Your Meat While We Tease You Joi Until Cum

Мы беседуем с педагогом сентябрьского мастер-класса для дирижеров и композиторов Дэвидом Колманом:

Вы приезжаете сюда в четвертый раз, чем вас привлекает Ташкент?

У меня здесь много замечательных друзей, чья музыкальность более естественна и теснее связана с природой, чем у их коллег на Западе. И в Ташкенте неплохой слушательский потенциал. Поэтому у меня возникло ощущение, что здесь можно попробовать исполнить какие-то новые произведения, например, Малера. Кроме того, я надеюсь, что мне удалось поделиться своим опытом, своим взглядом на некоторые вещи и полагаю, что это расширит кругозор здешних музыкантов.

Во время лекции для композиторов Вы довольно много внимания уделили вопросу самообразования для композиторов. А для дирижеров – что важней всего в самообразовании?

Самый важный урок для любого человека – понять, что не нужно ждать появления кого-то, кто тебе объяснит, что и как нужно делать, а пытаться самостоятельно всему научиться.

В Кэмбридже, в Королевском колледже у вас была возможность почувствовать мотивацию к систематическому музыкальному самообразованию. Но что делать организаторам проекта Omnibus Laboratorium, если не у всех наших студентов возникает такая мотивация?

Должен сказать, что мне понравились занятия со студентами-композиторами, потому что ребята были раскрепощены и открыты новым идеям. Это в меньшей степени относится к молодым дирижерам, в которых не чувствовалось такой готовности к изменениям. Вообще, я нахожу искусственным и непродуктивным разделение между композитором, вынужденным отдавать свое сочинение исполнителям, и дирижером, который дальше работает с произведением. Чаще всего, хороший дирижер бывает еще хотя бы немного и композитором, как, например, Бернстайн, а хороший композитор – дирижером, к примеру, Малер. Плохо, если существует принципиальное разделение между дирижером и композитором, тем более, если оно усугубляется какими-то комплексами и закрытостью. Для эффективного развития важно максимально интегрировать эти два вида деятельности. И мне непонятно, зачем сегодня использовать тот аффектационный стиль, свойственным дирижерам 19 века, когда музыканты играли сами по себе, «выученно», а дирижер скорее позировал, чем управлял оркестром. Сегодня невозможно применять тот же стиль, без связи с новейшими технологическими и художественными достижениями в музыке.

В каком из трех видов деятельности Вы, композитор, дирижер и пианист, чувствуете себя наиболее комфортно?

Я не концертирующий пианист и никогда не буду играть концерт с оркестром или участвовать в конкурсах. Скорее, я неплохой аккомпаниатор. На остальное у меня просто нет времени – я довольно давно занимаюсь композицией и дирижированием. В качестве дирижера-исполнителя мне нравится быть пионером, первооткрывателем – либо сыграть что-то малоизвестное из классической музыки либо известное произведение исполнить в новой интерпретации или новой инструментовке.

Вы предпочитаете самостоятельно дирижировать свои произведения?

Чаще всего - да, потому что у меня, к сожалению, уже накоплен печальный опыт работы с другими дирижерами

Нет ли новых идей относительно сотрудничества с Ансамблем Omnibus?

Конечно, мы обсуждали дальнейшие совместные планы. В первую очередь, речь шла о возможном исполнении вместе с Ансамблем Omnibus произведений Николая Рославца (1881-1944), автора первого узбекского балета-пантомимы «Пахта» и изобретателя очень интересной техники композиции.

Другие интервью